Дед на время затихал, а я глубоко кутался в одеяло и зарывал голову в подушку. Точно в сугроб. Или в могилу. Рано утром, пока я еще спал, дед куда-то уходил, а к завтраку возвращался с пакетами. Доставал еду. От нее часто пахло мусором. Бабушка вынимала из пакетов обрезки колбасы, черствый хлеб, зеленоватый сыр и принималась готовить. После нескольких шероховатых бутербродов и жидкого чая, я обычно выбегал во двор, где проводил большую часть дня. Двор у нас был похож на бездонный вытянутый колодец со множеством дверей. Заканчивался он трехметровыми воротами.

С ветхим штакетником, почти сливающимся по цвету с непримятой травой по обеим сторонам ведущей к калитке дорожки, за годы вытоптанной до бесплодия, с неприметным деревянным двухэтажным домиком — местами обрабатывается немного не дотягивающий до двух соток участок. Не окружённый и даже незаквадраченный — затрапеченный. С одной стороны — немногочисленными дубами, щедро дарящими тень голоствольномуподлеску, болезненно-чудоковато поднимающему растущие лишь на верхушках, просящие света и тепла ладони листьев, похожему на разновозрастных худосочных детишек.

Речь о сочинительстве песен — это единственная отрасль, где мне отпущено природой. Конкретные составляющие — дар потребителя музыки и эмоциональная память. Я — слушатель незаурядный… Скорей всего, присутствует и врожденный вкус, но главным образом потенциал слушателя и память дают сочинительские возможности… Вне сомнения, не композитор в готовом смысле, мне недоступно сочинение путем построения музыкальных образов, как это, вероятно, происходит у профессионалов — собственно, даже музыкальной грамотой владею самодеятельно (пять лет занятий скрипкой намертво забыты).

Никому не уступать, приключения искать! Знакомо? Это был наш принцип, когда мы собирались вместе. Мы — это я, Андрей, Серёга, Вася. Если точно знали, что кто-то из другой компании бывал в местах поинтересней — бежали туда стремглав, нисколечко не думая об опасности. Мы исследовали заброшенный кирпичный завод, свалки под мостами на болоте, территорию гаражного кооператива, заставленного в закутках старыми аккумуляторными батареями, играли на «кладбище погребов» — название мы придумали такое, представляете? Не перечислить всех потрясающих мест, открывающих простор детскому воображению.

Я пришёл туда, мечтая о чём-то большем. Но я явно считал это место синекурой: небольшой заработок, возможность приобретать за бесценок самые разные книги, наблюдать за людьми, разумно совмещать физический и интеллектуальный труд, наконец, работать на свежем воздухе. Самое ценное — это наблюдение за людьми и общение. Где ещё встретишь такой пёстрый срез общества? Здесь граница между продавцом и покупателем условна, все здесь прекрасные чудаки. Мечтать о чем-то большем — прекрасно, но приятнее этого дауншифтинга нет ничего. Конечно, надо было писать сразу — восемь лет назад, когда впечатления были особенно свежи, когда наивности и ощущения, что этот мир необъятен, разнообразен и таит сонмы чудес.

В паспортном столе была очередь. Людская цепь равнодушно приняла к себе ещё одно живое звёнышко. Тамара Сергеевна заняла очередь к начальнику паспортного стола и, сев на кожзаменителевую скамейку у окна, достала из сумки молитвослов. Она хотела на неделе причаститься и, внутренне перекрестившись, начала вечернее правило. Брови ее раздвинулись, разгладился лоб и, погружаясь умом и сердцем в доброе, она и не заметила, как перед ней остался всего лишь один парень в кожаной косухе. Тамара Сергеевна нехотя прислушалась к разговору справа.

Никите на днях исполнялось пять лет, а он до сих пор спал вместе с мамой. И любые попытки переложить его на кровать в детской комнате натыкались на истерическое сопротивление. Папа и мама пришли с этой проблемой к детскому психологу. Тот выслушал обеспокоенную чету и поинтересовался: "Какой точно возраст у мальчика?" — "Послезавтра пять лет отмечать будем", — ответила мама. "Тогда сделайте так: сразу после дня рождения объясните ребенку, что он уже большой и теперь ему положено баиньки одному. А с мамой должен спать папа, поскольку мама — его жена. Вот, мол, когда он вырастет и у него появится своя жена, то будет спать с нею. И не отступайте! Мальчик, понятно, поплачет день-другой, но в итоге смирится. Многократно проверено!"

Творчество! Посвятить жизнь творчеству? Отчего так? Стать писателем — это верный путь для того, чтобы донести свою точку зрения на положение дел в обществе до отдельных членов этого самого общества. И чем известнее писатель, чем больше у него публикаций, тем проще осуществить задуманное. Так казалось вначале. Осталось дело за малым — стать известным писателем. По Сеньке ли шапка? Припомнив пословицу — дорогу осилит идущий, я взялся за дело. На дворе стоял две тысячи четвертый год. Ничего, справлюсь как-нибудь! Надо заметить, что подобная уверенность возникла не на пустом месте.

Мартовским утром нас, экскурсантов, высадили из автобусов перед большим парком, чьи безлистые дерева вислись за оградой из железных стрел. Поодаль в центре парка белел двухэтажный усадебный дом. Вдоль подъездной дороги выстроилась длинная очередь по два-три человека. Пока что ждём. Уже не так холодно, как зимой; то там, то сям снег уже сочится водой. Как обычно, с недосыпу люди вяло перебрасываются словами. Но где же моя жена?! Ведь этой поездкой мы хотели отметить день её рождения.

Они ехали в деревню к родне жены. Электричка размеренно дребезжала, вымахнув из затейливой ряби леса, взор с маху угадывал в громады пространств, панорамы ликующие, купающиеся в свете, узурпаторство этого великолепия вызывало изумительное сопротивление, клокочущую жажду жить. Вояжи такие, нечастые, Николай любил страшно. Вихрь восторга неизбежно набегал вместе с духом вспотевшей земли и навоза, рвал в клочья заматеревшие легкие. Работалось в охотку; баня, стопка лихоградусной опосля. Горланили дивно, песня горячо язвила подспудные психологические глыбы. А тихие, лукаво-философские беседы с дедом Семеном? Как водится, на другой день пошли в лес.