Глупость разных веков видна нам с разной степенью отчётливости, ведь глупцы разных эпох оставили по себе разновеликие свидетельства.

В общем, все шло своим чередом, у кого-то даже намечались комсомольские свадьбы, но нас случайно спалили, то есть спалили-то мы, но… Однажды ночью, уже возвращаясь к баракам, в бледно-серебристом свете луны мы увидели, как наши полуобнаженные учителя отрабатывают техники коллективной самообороны в партере…

Меня призвали в мае две тысячи восьмого. Попал в десантуру. А чё, с моим-то ростом! Да мне и пофиг было куда, если честно. Я ж человек-праздник! Правда, первое время как-то не по себе было, всё проводы вспоминал, Наташку. Мать ревела, как полоумная. Слава богу, что уехал! Это я так подумал уже, когда в поезд сел.

Весь русский 17 век получил название бунташного. Режим тишайшего Алексея Михайловича ввел поголовное закрепощение населения. Против этого и бунтовали русские крестьяне – они же староверы или старообрядцы. Соборное Уложение 1649 года гласило: "Богохульника сжечь"...

Помните меню с «жареными колорадами», призывы к уничтожению стариков-иждивенцев, тем более «донецкого быдла», зашкаливающее людоедство в соцсетях и на сайтах новых европейских украинцев? Эту ненависть разжигали с виду интеллигентные и воспитанные люди, получившие дорогое образование, но, видимо, обделенные в совести и основах гуманизма.

...они будут придумывать что-то и городить всякую чепуху в своё оправдание. А потом на коленях будут молить о прощении. А он будет упиваться их слезами и низостью, и своей властью над ними. А потом достанет кинжал и будет их резать, как свиней на бойне, как быков после торады. Обезумев от боли, они будут метаться по дому, хватаясь окровавленными руками за стены и шторы, в предсмертной агонии, ища спасения и не находя его нигде.

...Никогда не забуду корреспондента газеты Южного фронта “Во славу Родины” Григория Смирнова. Он был прикомандирован к нашему штабу незадолго до окружения. Среднего роста, самой заурядной наружности, русый, короткостриженный, в выгоревшей пилотке, в гимнастёрке рядового с нашивками старшины, в растоптанных кирзачах, точно таких, как и у большинства из нас, с револьвером системы Наган калибра 7.62 на боку и фотокамерой “Репортёр” – вот его краткий портрет.

Очень страшно осознавать, что если бы в августе 1944 года в Люблин не вошли советские войска, то Майданек продолжал бы существовать неопределённое время. Может быть, до сего дня… Но эту мысль, как и память о советских освободителях, гонят прочь «благодарные» европейцы.

Всё-таки надо хранить свои старые статьи. Разве могла я думать в далёком 2007-м (особенно далёком – потому что – мирном), что когда-нибудь вот так, со слезами на глазах, буду перечитывать записанное о Луганске? Сейчас ассоциация с названием города – горе. Снимки смертельно раненных снарядами луганчан, чьи последние взгляды зафиксировали камеры случайных свидетелей, невозможно забыть. И еще – разрушения...

Именно хиджаб, как показывает мониторинг сообщений СМИ, стал едва ли не главным камнем преткновения в отношениях сначала европейской, а потом и нашей общественности к мусульманам. Именно этот «религиозный символ» вызывает отторжение как у европейских консерваторов, так и у либералов, и Запад предпринимает постоянные усилия, чтобы заставить живущих в Европе мусульманских женщин расстаться с покрывалом.