В первый же день по приезде в рязанское село с лешачьим названием Сысои, родное для моего товарища, пригласившего погостить на родине, мы, едва обустроившись в его пустующем родительском доме, отправились на реку. Идти до Пары километра два, но спешить-то нам было некуда. Сперва миновали одну улицу, потом вторую, третью. Шли не спеша, часто останавливаясь, когда мой товарищ начинал разговоры с односельчанами — всех он знал и все знали его. Лишь потом вышли на широкую луговину, за которой возвышался песчаный противоположный берег, казавшийся издали лысым.

ЦВЕТЫ С ДЕВИЧКИ

Не знаю, кто как, но прежде я всегда недолюбливал 8 Марта, а однажды просто возненавидел этот день. Но теперь нет особой причины вспоминать недобрым словом тогдашний женский праздник, потому что цветы — главная забота моей молодости — продаются чуть ли не на каждом углу, а тридцать лет назад это был необыкновенный дефицит.

Прощай, дорогая Манюня

Рассказ
 
«Людям всегда чего-нибудь не хватает, — иногда философски думал электрик Иван Амелин. — Голодным — хлеба, богатым — денег...» Самому же Амелину, о котором говорили, что Бог специально наградил его ростом, чтобы лазить по столбам, — не хватало любви. Влюблен он был только раз, в собственную жену, но из-за давности почти не помнил сладких переживаний юности, поэтому хотелось новизны впечатлений, и он готов был изменить своей костлявой Манюне, особенно когда она обзывала мямлей.

***

***

Жизнь быстро проходит, но хочется всё же

Быть прежним — таким, как всегда,

И женщин видеть лишь тех, кто моложе,

Умом понимая, что с ними беда.

Не проще ль смотреть там, где всё соразмерно,

И возраст во взглядах совсем не в упрёк.

Давно поступить так нужно, наверно,  

Все чувства упрятав в невинный намёк.

Пустое — стремиться к тому, что не сможешь

Искусством всей жизни преодолеть.

Стремленьем этим лишь сердце тревожишь,

А хочется душу мечтой отогреть.

Иногда после прочтения иных книг, особенно исторических романов, растормошишь в себе память, и тогда вроде бы устойчивые исторические ассоциации, которые укоренились в сознании, сразу начинают блекнуть. Вот прочитал роман рязанского писателя Алексея Хлуденева «Олег Рязанский» и вдруг понял, что автор открыл что-то необычное, взглянул на давние события по-своему и сумел донести этот взгляд до читателя. И уже начинаешь быть ему благодарным за то, что он разбудил дремлющие мысли, которые до этого никак не проявлялись. И на то были причины. Одна из них — инерция мышления.

Два десятилетия передача «Играй, гармонь» собирает у экранов телевизоров миллионы поклонников гармони, а впервые она появилась на ЦТ 15 февраля 1986 года под названием «Играй, гармонь сибирская!». Когда все затевалось, наверное, и сам автор — Геннадий Заволокин, безвременно ушедший от нас, — не ожидал, что она обретет такое звучание. Но он сумел уловить настроение людей, собрать единомышленников и вовремя подхватить их душевный порыв. Не последним обстоятельством оказалась и его собственная любовь к этому инструменту.

Среди современных живописцев России имя Александра Шилова стоит в первом ряду. Если же рассматривать его как художника-портретиста, то в этом жанре ему нет равных (сайт художника www.shilov.su).

ШЛЮХА

Всю вторую половину ноября, как только опускался вечер, Ася выходила из студенческого общежития, шла на знакомый перекресток и ждала человека, в которого давно была влюблена. В часы ожиданий, когда она прохаживалась около магазина, мужчины косились на нее, задерживали взгляд, словно хотели что-то сказать или спросить о чем-то, и, не решаясь, нехотя удалялись. Те же, которые подъезжали на машинах, вели нахальнее... Останавливаясь рядом, они грубо хватали за руки и насмешливо говорили: «Я приехал, малышка! Поговорить надо!»