Нет никакого резона обсуждать в “Российском писателе” (газета Союза писателей России) проблемы либеральной критики – какое дело нам до чужого дома, когда в своем растранжирено в последние годы многое из того ценного, что составляло смысл русской критики.

Читая лекции перед школьниками, я часто слышу вопрос: «Какая пользе мне от чтения Толстого?» Действительно, какая польза будущему юристу, социологу, бизнесмену (а именно таковы престижные профессии) читать Тургенева, Пушкина, Достоевского? Очевидно, что-то очень серьезно изменилось, сдвинулось с места в нашей культуре и нашем сознании, если мы вообще задаем такой вопрос.

Говорят, что Александр Проханов написал национальный бестселлер. Говорят, что роман “Господин Гексоген” создан им в порыве искренних патриотических чувств. Говорят, что наш ведущий журналист по оппозиционерству предъявил соотечественникам неслыханную “новую правду” о разрушении России. И мы можем вздохнуть с легкостью - наконец-то все разоблачены, расставлены по местам, выравнены в шеренги.

Год 2001.

Роман петербургского писателя Павла Крусанова (СПб, Амфора, 2001) обладает всеми качествами прозы, относимой сегодня по ведомству “альтернативной истории”. И хотя термином этим все чаще пользуются, никакого сколько-нибудь точного его описания нет. Ясно только одно - этот новый романный тип пришел на смену всеобщего увлечения историческим романом, имеющим большую литературную традицию в XIX и XX веках. В традиционном историческом романе есть сюжет, реальные исторические лица, их деяния, связанные с теми или иными известными историческими событиями.

Юрий Самарин. Заснеженная Палестина. Саранск, 2002

Юрий Самарин - русский писатель из Мордовии - принадлежит к поколению нынешних “сорокалетних”. В столице он впервые напечатал свои рассказы в нашем журнале “Москва” (был его лауреатом). Это - его третья книга прозы, и книга особенная. “Заснеженная Палестина” состоит из эссе, рассказов, статей, расположенных вперемешку, но имеющих особую свою “драматургию”, композиционное спряжение.

Перформанс - незаконный сын искусства. Незаконный потому, что внутри себя он не имеет собственного положительного смысла, как не имеет никакой художественной ценности. Вся суть перфоманса состоит в активном воздействии на публику, - в воздействии шокирующем, разрушающим устойчивые смыслы. Следовательно, задачи и характер перфоманса или инсталляции как форм “актуального искусства” априори не могут быть ни наивными, ни бессознательными.