Складывавшееся в 1990-е годы новое направление получило название «другой прозы» (С. Чупринин), сущность которой понималась в наличии «своей правды, своего знания о мире и человеке». Но первоначально проявлявшее себя как антипод традиционной литературы (как советской ее ветви, так и классической), со временем это направление утратило единый вектор, отошло от предсказуемого однообразия.

Романы Михаила Шишкина — чтение для искушенного интеллектуала. Каждое произведение писателя представляет собой своего рода флексагон, требующий для раскрытия незримых плоскостей текста не только внимательности (так как по ходу развития романа происходит постоянное наращивание контекстов, которые служат определенным ключом к разгадке книги), но и большого арсенала знаний литературных текстов, в том числе документальных, которые помогли бы в осмыслении идеи произведения.

Николай Смирнов имеет свое лицо и не отступается от него, какой бы жизненный материал он не осваивал в своих произведениях. В его книгах причудливо совмещаются элементы фантасмагории, демонстративной условности с грубой действительностью, с жестким «бытовизмом». В конце повести «Сын Коли-Бога» есть знаменательный эпизод, который не только выразительно завершает сюжет, но и проясняет эстетические принципы автора, особенности его художественного метода.

Проблема взаимоотношений В.Г. Белинского с Н.М. Языковым освещалась исследователями в комментариях к статьям В.Г. Белинского и полемическим стихам Н.М. Языкова (М.К. Азадовский, К.К. Бухмейер). В.Г. Белинский расценивался как «апологет поэзии Языкова в молодости и яростный ее ниспровергатель в зрелости» (А.П. Рассадин). Специального же рассмотрения проблемы взаимоотношений критика и поэта не предпринималось.

Новые книги Дмитрия Быкова «Календарь. Разговоры о главном» (М., 2011), «Календарь-2. Споры о бесспорном» (М., 2012) меня удивили. Ещё до их чтения я был настроен на негативную волну, ибо предыдущие работы автора «Пастернак» (2005) и «Окуджава» (2009) вызвали у меня резкое неприятие. Однако двучастный «Календарь» меня приятно поразил.

Есть у Николая Николаевича Старченко (р. 04.04.1952) коротенький, написанный еще в студенческие годы автобиографический рассказ о том, как его родители купили привыкшую к электрическому освещению корову, которая ни в какую не хотела заходить в темный сарай. Тогда-то и родилась у восьмилетнего Коли тайная мечта, а по сути — целая программа на будущее. «Вот закончу школу, — думал я, — поступлю учиться, где электричество изучают, а потом построю машину, что свет делает, и привезу ее домой.