8 октября 1911 года Франц Кафка так размышлял о сокровенном в своём дневнике: «Хочется узнать и еврейскую тему, которой, очевидно, предписана постоянная национальная боевая позиция, определяющая каждое произведение. То есть позиция, которой не обладает в такой всеобщей форме ни одна (курсив мой. — Ю.П.) литература, даже литература самых угнетённых народов» (здесь и далее цитирую по книге: Кафка Ф. Дневники 1910–1923. Путевые заметки. Письма отцу. Завещание. — М., 2005).

С конца 80-х годов прошлого века тема жизни и творчества «белого» генерала Петра Николаевича Краснова снова и снова поднимается в СМИ, в исследованиях историков и филологов, на форумах Интернета… О Краснове написано много и одновременно — ничего. К сожалению, очевидно превалирование идеологически-партийного подхода к осмыслению наследия этой, и не только этой, исторической личности.

Несомненно, детство — важнейшая пора в жизни человека, потому что именно в младшем возрасте формируется его психика, отношение к миру, восприятие и ощущение окружающей действительности.

Как бы стремительно не рвалось вперед Время, островки пройденного и пережитого по-прежнему настолько ярко и образно присутствуют в нашей быстротекущей и легкозабывчивой жизни, что ступая на их берега, словно попадаешь в параллельные миры своего разума, где прошлое живо, актуально и реально.

Самое главное — не пройти мимо, не просмотреть этот островок...

Таким Посланием, таким оазисом памяти по воле и удивительной избирательности судьбы стала для меня встреча с романом-предвидением Алексея Яшина «Видение на Патмосе».

Новые поэтические книги Ирины Пархоменко

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ, ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА, РЕЦЕНЗИИ  (Заказная редакционная статья)

Счастливы будут те, кто услышит слова

мертвых, ведь они будут читать хорошие

произведения и следовать тому,

что наказывали их предки...

Леонардо да Винчи

Складывавшееся в 1990-е годы новое направление получило название «другой прозы» (С. Чупринин), сущность которой понималась в наличии «своей правды, своего знания о мире и человеке». Но первоначально проявлявшее себя как антипод традиционной литературы (как советской ее ветви, так и классической), со временем это направление утратило единый вектор, отошло от предсказуемого однообразия.