Помню, как и в детстве, я смотрю в окно, только дом мой прежний позади давно.

И ребёнком (мысленно) вижу паровоз, дедушкой подаренный: он зелёной змейкой, вдоль своих полос, пассажиров выдуманных вёз. И, возможно, будто взрослый, этот детский поезд, думает о том, что Всевышний видит смысл только в том: кто на путь свой истинный встанет и его пройдёт, тот в конце дороги Жизни счастье обретёт.

Всё, что сердцу значимо, где-то далеко. Но, как в дымке утренней, затаит стекло тот же образ видимый – Катино лицо.

«Ах, как здесь плясалось, как здесь пелось!

В пору каждый каждому был гость.

Как здесь жить отчаянно хотелось,

Как непросто, нелегко жилось...»

 На моем столе стоит небольшая пушистая елка. Пока еще не наряженная. Если ее включить, она начинает мигать и переливаться яркими цветами. Я встречаю Новый год одна. Да нет, не одна, под елкой собралась дружная компания игрушек.

Вот ведь и дожили: две беспросветных умницы с НТВ, пыхтя от умиления, воздвигли на всероссийский телепьедестал известного ранее лишь в узких салонах интернета афрорусского пиита, не иначе как Пушкину на замену... А что? Если так и пойдёт, то лет эдак через надцать новое солнце русской литературы вовсю воссияет на просторах профурсенковского ЕГЭ, и юные мигранты-профурсята в чубайсовских наноскрижалях выведут бессмертные строки Джона Шемякина: "В гробу я видал такую историю, какую бог дал русскому народу...", и далее по тексту...

В последнее время чаще других вспоминаются строки, написанные Николаем Алексеевичем Некрасовым:

Мать-земля, покажи мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал!
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по овинам, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи…

Типовой советский праведник поголовно был описан… да где только не описан. Да. Эдакий бессребреник, сражающийся за правду-матку, правда, в пределах отдельно взятого производственного коллектива. Или подъезда. Или семьи.
Одет поплоше с советского плеча, частенько с опухшим от дел портфелем и с лицом, помятым в битвах.
С черного хода – ни ногой.

Уважаемые дамы и господа! Мне очень нравятся женщины вообще, и женщины, как биологический вид, в частности. Тем не менее, вынужден констатировать тот прискорбный факт, что дамы скоро останутся одиноки, поскольку мужские особи навсегда уйдут с лица земли. И дело даже не в исследованиях генетиков, которые предрекают естественное исчезновение мужского племени через шесть тысяч поколений. Мужчины умрут искусственно.

Посвящаю Валентину Сорокину,
автору книги «Крест поэта»

«…На фронтах мировой поэзии Признан годным и рядовым» писал когда-то Александр Башлачев.