Она так его любила, как мужчин не любят, конечно. Дико любила. Даже ненормально дико как-то. По утрам просыпалась, когда он собирался на работу, делала ему завтрак и всё не могла отделаться от мысли, что совершенно не хочет с ним расставаться, даже на несколько часов, — как было и тогда, когда они только познакомились, давно-давно.

Последний концерт

Зеленов в сарайке-мастерской возился с пилой «Дружба», чистил карбюратор, когда к нему влетел возбужденный и весело-пьяный мужичок средних лет, больничный шофер Климов.

— Кузьмич, тут дело такое, — не поздоровавшись, начал Климов. — Свадьба, стало быть, у нас!

Однажды, стоя на платформе метро, я обдумывала предстоящую лекцию и почти бездумно разглядывала ставших уже привычными диковинных птиц с женскими головами, изображённых на стене. Вдали начинал светить огнями приближающийся к станции поезд. Грохот и вибрация усиливались, люди подтягивались ближе к краю платформы.

«От асфальтовой дороги к деревне ведёт заросшая тропка…» По этой заросшей тропинке вместе с автором мы путешествуем по закоулкам его деревенских воспоминаний, берущих истоки в самом детстве.

Ключевая мысль рассказа Андрея Иванова неслучайно вынесена в эпиграф. И дальнейшее повествование подтверждает эту мысль, опрокидывая все законы физики и вообще всего, что «обычно бывает».