Старому Гафуру нельзя уезжать из аула. Но невозможно и не ехать. Вопрос о переезде в город, к сыну, казалось, был решен еще в июле, целый месяц тому назад, — и внутреннее нежелание уезжать из аула, вступающее в противоречие с необходимостью отъезда, злит и угнетает старика. Он снова и снова возвращается памятью к тому июльскому разговору с сыном и снохой, когда решение о переезде было принято.
Прошло уже два года, как Гафур похоронил свою старуху, свою жену Патимат на тесном, старом кладбище, напротив аула.