Оперный певец, бас Мурадолов, обедал. Был он, как и полагается басам, мясистым, крепким, даже, пожалуй, тучным. Поесть Мурадолов любил, и кухня в его квартире была единственным мало-мальски обустроенным местом - в других комнатах вот уже три года шел ремонт. Жена, Софья, или, как называл её Мурадолов, София, принимая гостей, кокетливо оправдывалась:
- Ой, мы живем в такой богеме! - и распахивала двери комнат. В спальне громоздилась широченная итальянская кровать с резным изголовьем - два упитанных амура летели навстречу друг другу с трубами в руках. Вещи, в которых не было особой нужды, лежали в живописной куче, прикрытые огромным пестрым платком. Платок Мурадолов привез из Парижа, с гастролей. В другой комнате - зале, был только рояль - лаковый, черный, выловленный кит с открытой пастью. На рояле играла София, аккомпанировала мужу. Концертные костюмы, а так же вещи первой необходимости были замурованы в шкаф-нишу.
