Буйствуют скифы.
Каменные бабы
Разбросаны обильно
По степи кровавой.

Степняков у Днепра-реки:
Скифов, сарматов — древних казАков,
Причисляют греки
К другим — виноватым.

Но если кто-то взведён,
Опьянённый вином,
Пойдёт делать скифов рабами —
Будет тот погребён
Под степным плоским дном,
Его череп — чаша на память.

Дым воспоминаний разъедает глаза.

Память о доме, как воздух, закачана в душу.

Дом пионеров. Салют! Кто против? Кто за?

- Ты ведь не струсишь поднять свою руку? – Не струшу.

Трусить – не трусить… Любишь вишневый компот?

Помнишь рубиновый цвет и обманчивость вкуса?

Память с трудом отдаёт. Но, зато как поёт...

Дым превращая в дыханье. А минусы – в плюсы…

Рукописи находят не только в Сарагосе. Ею может оказаться ваш письменный стол.  Найдутся там рукописи и свои, и своих собратьев по перу. Эта была напечатана на пишущей машинке, бумага успела пожелтеть. Автор ее приказал долго жить (1958-2019). После чего собратья открыли, что он был тонким, своеобразным поэтом, оголённым нервом эпохи, семиструнным нервом. Как попала ко мне эта подборка, кануло в Лету. Наверняка, дал или передал сам Автор, поэт-песнник.

Теперь давай немного сменим темп.

В миры большие были капвложения.

Да, я романтик, только не студент,

Испанский лейтенант эпохи Возрождения...

Да, я безбожник,

Я молюсь врачам.

Я чуть не стал работником торговли.

Мир сотворил художник?

Значит, - сам...

Маски
В маске дня сортированы лица,
Их таящийся тучный просвет
Сквозь дожди пробиваются спицей
И кинжалом в бетончатый плед.
Высекают отверстия глазу,
Пробивают для носа его,
Только рот все томится — ни разу
Не давали ни слова ему.

Разве надобно этому телу
Говорить, алфавит создавать?
Он без этого хищник не смелый,
А со словом — подавно не стать

Я везу свое тело домой с работы.
За спиною к продрогшим стеклянным сотам
Липнут рыжие пчелы ночных огней.

И лишь прошлое едет со мною зайцем.
Люди жмутся по тесным бетонным зальцам,
А за кромкою жизни в ночном окне

Зеленеют дома и жужжит эпоха.
В ней от белых билетов до черных вздохов
Можно резать запястья, глядеть на снег,

Боже мой, боже мой, ради бога
ради самого быстрого сна
Отдохни от стихов хоть немного
И зимой надышись докрасна.

Освещенная внутренним блеском,
а не ровным мерцанием свеч
пусть смеется над этом гротеском
Юной дамы прекрасная речь.

Я пришла в этот мир одна,
И одна из него уйду.
Выпив чашу любви до дна,
Проживая свою судьбу.

У меня было сто имён.
И, естественно, сотня лиц.
Я прошла сквозь врата времён,
Пролистав миллион страниц.

Было всё: и жара, и лёд,
Слёзы,  радость,  счастье и смех.
Видишь, там впереди идёт
Мой ещё не прожитый грех.

Вы хотите меня распять?

Русский лес
Мой смешанный — березовый, сосновый,
Мой шишкин смолянистый, васнецовый,
цокцокают, но цоканьем глухим
в кольчужках черных бубенцы ольхи,
бесшумно падают с берез сережки,
узорят воду в бочаге, бобровые сторожки,
а над ручьем, где месят лоси глинник,
в венце цветочном молодой калинник.