* * *

По ночам здесь кричат электрички, 
пробегая во тьме виадук...
Вдруг откроешь глаза с непривычки
и услышишь глухой перестук.

На окно поглядишь: синевато,
лишь дрожит, потухая, звезда.
И покажется — едешь куда-то,
но спросонок не помнишь, куда.
 

* * *

Мушка

Мушка – маленькая точка
Над болотною водой,
Мушка – маленькая дочка
Мухи сонной и большой.

Муха Мушке показала
Колокольчик голубой.
«Это колокол, – сказала,
не ударься головой!»

Самолет

Что ревешь ты, самолет,

Может, заболел живот?

Может, у тебя не те

Пассажиры в животе?

Голубка

Белая голубка,

Голубая юбка,

По лужицам ходила,

Юбку замочила.

Ноготки

Мне примнился вчерашним вечером

Невпопад, словно с неба, враз –

Ноготков твоих цвет доверчивый

И прищур золотистых глаз.

На минуточку. На мгновение –

Средство древнее от тоски.

Чудо. Сказка. Цветы весенние –

Беззащитные ноготки.

Весна

Весна приходит невзначай,

Как девушка в трамвай из мрака,

И хочется от счастья плакать.

Петь песни,

Пить зеленый чай.

Как в детстве к дереву прильнуть.

И ощутить щекой и кожей:

***

Смертью тронут, жизнью трачен
И не должен никому,
Я бреду рассветом грачьим
В гиблом яблочном дыму.

В тихом омуте больничном,
Где рассвет похож на бред,
Был застукан я с поличным
Медсестрой, идущей вслед.

И по зыбким коридорам,
Под неоновым дождем
В мутном облаке бредовом
Был на пост препровожден.

Чтобы заспанный охранник,
Отпустил меня за так, 
Чтоб навек я сгинул в ранних
Зябких яблочных садах.

***

***

На асфальте – страшный суд

разноцветными мелками.

Если раньше не спасут,

мы с тобой спасемся сами.

Ты прощенья не проси

у пожарников крылатых.

Пусть берут врагов заклятых

и несут на небеси.

Нифигасе пустячок 

я вчера увидел снова –

из-под панциря земного

зыркнул огненный зрачок.

***

Никогда не любил корабли и пристани,

романтику, затертую до дыр.

Я с детства мечтал быть судебным приставом

и просил подарить мне синий мундир.

* * *   

Если б я мог укрощать деревья

или занянчивать крик птицы – 

я не тревожил бы соль земную:

к морю текут соляные реки.

Я бы тогда подарил сыну

красную звездочку на ушанку,

я бы ушёл далеко на Север

вместе с весёлым медведем Умкой.

И кочевали бы дни, как льдины,

не обжигаясь о рыбьи спины,

а по весне б зацветала тундра,

чуть накреняясь навстречу солнцу.

Я бы вернулся к родному дому – 

и не узнал бы своей могилы...

***

Уточки на Черной речке...      

Здесь рыбак не промышлял,   

Здесь о малом человечке

Русский гений помышлял.

Зябко, зябко бедной пташке,

Но юга не светят ей.

А вокруг пятиэтажки

Камни сдвинули плотней.

Снег истаял, будто сахар

Ленинградскою зимой.

Здесь турист влюбленный ахал

Пред борделем и тюрьмой.

Выстилался мшистый бархат,

Илистый струился шелк.

А солдатик встал из праха

И на Гитлера пошел.

В легкой курточке осенней,
совершенно одинок,
и без дома, и без денег
к остановке вышел Бог.

Сел на мерзлую скамью,
ясными повел очами,
выдохнул печаль свою,
словно и не знал печали,

а к утру окостенел,
снежною оделся ризой,
муку смертную стерпел
за смотрящих телевизор.

Выдохни печаль свою,
это просто сказка, это
так, быличка к декабрю,
мерой солнечного света,
злата, серебра, пшена
жизнь, Христом озарена,
наградит тебя за веру, –
ты не плачь, не надо слез.

Из новой книги стихотворений

НА ПЕРЕПУТЬЕ

1

Такую силу чувствую в груди,

Что нету силы

                           силу превозмочь.

Как вольно свет играет на пути,

Как долго отвожу рукою прочь

Добро и зло, и воду, и огонь –

Такая сила и такой пустяк.

Над миром разжимаются в ладонь

***

По убеждениям я полный анархист

Мистический, вослед Г. И. Чулкову.

Я чувствую, как белый этот лист

Весь подчинен божественному слову,

Сквозящему сквозь жалкий разум мой

В его к познанию стремлении убогом.

Совсем не то, что прямо предо мной,

Запечатлеть достойно перед Богом.

Зря Адамович строго так судил

(Да, собственно, его и не спросили),