По Москве бы по реке бы...

По Москве бы по реке бы переплыть через Москву,
Перейти бы сонный город по рассветному песку,
Через плесы теплых улиц, через заводи дворов,
Через вечных трех вокзалов заревой водоворот.

По Москве бы по реке бы переплыть через тоску
Мимо нищих, мимо пьяных, мимо уличных паскуд,
Мимо властных коридоров, мимо тюрем городских,
Мимо свалок, мимо лавок, мимо сходок воровских.

Никого бы в этот раз я в этот путь с собой не взял,
Потому что брать с собою никого туда нельзя,

Чудище

Злое чудище из Катанеса,

мрачный символ всякого такого,

про тебя едва напишет пресса –

и в поту читатель, страхом скован.

Где плохой улов, неурожаи –

это значит, ты туда пролезло.

И как это нас ни поражает,

всем такое чудище полезно.

Часто кое-кто готов трубить

о вредительствах твоих на всю страну.

Только он обманщик и свалить

хочет на тебя свою вину.

Кто в чудовищах хоть что-то понимает,

враз смекнёт: тебя, зверюга, не бывает!

* * *

По ночам здесь кричат электрички, 
пробегая во тьме виадук...
Вдруг откроешь глаза с непривычки
и услышишь глухой перестук.

На окно поглядишь: синевато,
лишь дрожит, потухая, звезда.
И покажется — едешь куда-то,
но спросонок не помнишь, куда.
 

* * *

Мушка

Мушка – маленькая точка
Над болотною водой,
Мушка – маленькая дочка
Мухи сонной и большой.

Муха Мушке показала
Колокольчик голубой.
«Это колокол, – сказала,
не ударься головой!»

Самолет

Что ревешь ты, самолет,

Может, заболел живот?

Может, у тебя не те

Пассажиры в животе?

Голубка

Белая голубка,

Голубая юбка,

По лужицам ходила,

Юбку замочила.

Ноготки

Мне примнился вчерашним вечером

Невпопад, словно с неба, враз –

Ноготков твоих цвет доверчивый

И прищур золотистых глаз.

На минуточку. На мгновение –

Средство древнее от тоски.

Чудо. Сказка. Цветы весенние –

Беззащитные ноготки.

Весна

Весна приходит невзначай,

Как девушка в трамвай из мрака,

И хочется от счастья плакать.

Петь песни,

Пить зеленый чай.

Как в детстве к дереву прильнуть.

И ощутить щекой и кожей:

***

Смертью тронут, жизнью трачен
И не должен никому,
Я бреду рассветом грачьим
В гиблом яблочном дыму.

В тихом омуте больничном,
Где рассвет похож на бред,
Был застукан я с поличным
Медсестрой, идущей вслед.

И по зыбким коридорам,
Под неоновым дождем
В мутном облаке бредовом
Был на пост препровожден.

Чтобы заспанный охранник,
Отпустил меня за так, 
Чтоб навек я сгинул в ранних
Зябких яблочных садах.

***

***

На асфальте – страшный суд

разноцветными мелками.

Если раньше не спасут,

мы с тобой спасемся сами.

Ты прощенья не проси

у пожарников крылатых.

Пусть берут врагов заклятых

и несут на небеси.

Нифигасе пустячок 

я вчера увидел снова –

из-под панциря земного

зыркнул огненный зрачок.

***

Никогда не любил корабли и пристани,

романтику, затертую до дыр.

Я с детства мечтал быть судебным приставом

и просил подарить мне синий мундир.

* * *   

Если б я мог укрощать деревья

или занянчивать крик птицы – 

я не тревожил бы соль земную:

к морю текут соляные реки.

Я бы тогда подарил сыну

красную звездочку на ушанку,

я бы ушёл далеко на Север

вместе с весёлым медведем Умкой.

И кочевали бы дни, как льдины,

не обжигаясь о рыбьи спины,

а по весне б зацветала тундра,

чуть накреняясь навстречу солнцу.

Я бы вернулся к родному дому – 

и не узнал бы своей могилы...

***

Уточки на Черной речке...      

Здесь рыбак не промышлял,   

Здесь о малом человечке

Русский гений помышлял.

Зябко, зябко бедной пташке,

Но юга не светят ей.

А вокруг пятиэтажки

Камни сдвинули плотней.

Снег истаял, будто сахар

Ленинградскою зимой.

Здесь турист влюбленный ахал

Пред борделем и тюрьмой.

Выстилался мшистый бархат,

Илистый струился шелк.

А солдатик встал из праха

И на Гитлера пошел.