Недавно меня озарило, что Гоголь (трезвея от недавнего своего романтизма путём прозревания, что народ-то плоховат — материалистичен слишком) не сразу впал в идеал благого сверхбудущего (сродного с христианством, обещающим рай на небе в виде бесплотной жизни), как в «Мёртвых душах», а сперва прибрёл к реализму: ну что поделаешь, мол, таков он, народ, материалистичен неприятно.

Я несчастный человек. Я пристрастился к вниканию в глубины художественных произведений, считаю своим кредо применять для этого то, чего начитался и сам додумал. Строго и не очень ограничиваю себя именно этой деятельностью. Она у меня выродилась в открытие подсознательного идеала, которым вдохновлён был автор при создании произведения имярек.